Интервью генерального директора ОАО АПФ "Фанагория" Петра Романишина "Краснодарскому бизнес-журналу", № 3 (116), 2010 г.
Андрей Пугачев
«Агропромышленная фирма «Фанагория» — один из немногих отечественных производителей бутилированных вин, сумевших за последний год не только не потерять, но даже нарастить объемы производства. В чем здесь секрет, «Краснодарскому Бизнес-журналу» рассказал генеральный директор предприятия Петр Романишин.
Живописный берег Таманского залива, просторный песочный пляж, куда в сезон съезжаются отдыхающие со всей страны — именно здесь находится один из крупнейших в России заводов по производству вина, агропромышленная фирма «Фанагория». На подробную экскурсию в заводские корпуса может уйти весь день. Однако, как показывает самый беглый осмотр производственных помещений, от прежней эпохи здесь не осталось и следа. За последние четыре года на предприятии провели тотальную модернизацию оборудования, усовершенствовали технологический процесс и даже сменили название некоторых специальностей. Если раньше в винных цехах трудились простые рабочие, то теперь — мастера-виноделы. А раз в месяц на заводе проводятся масштабные дегустации: виноделы и виноградари оценивают не только свою продукцию, но и вина своих коллег из других регионов и стран. Такие мероприятия, по мнению Петра Романишина, помогают совершенствоваться и развиваться, почувствовать «глубину» чужих вин и улучшать качество собственного продукта. Отсюда — положительные результаты. Так, в первом полугодии 2009 года доля продукции «Фанагории» на российском производственном рынке вина составила около 4% (третье-четвертое место по объемам производства вообще и первое — по объемам бутилированных вин).
— В прошлом году вы увеличили объемы выпуска алкогольной продукции на 12,6% в сравнении с годом 2008-м. С чем этот рост связан? Люди стали больше пить, и увеличился спрос на алкоголь?
— Я считаю, что это результат нашей совместной работы над повышением качества продукции, которой отдает предпочтение все больше людей. Положительную роль сыграла и кризисная ситуация, затронувшая импорт. Высокая волатильность доллара и евро, проблемы с кредитами у импортеров — все это оказалось нам на руку. Мы воспользовались этой ситуацией, и нарастили объемы производства. Если в целом по предприятию в 2009 году рост составил больше 12%, то, скажем, в сегменте сортовых вин мы выросли на 300%. Это очень существенный показатель, и нас он очень радует.
— Специалисты отмечают некую моду на вино. В чем она, на ваш взгляд, заключается?
— Я бы не сказал, что существует какая-то мода на вино. Судя по тому, что потребление вина на душу населения в России в три раза меньше, чем в Советском Союзе, о ней вообще говорить не приходится. Тем не менее вино вину рознь, и определенная тенденция в потребительских предпочтениях в стране есть. Раньше люди предпочитали, в основном, портвейн, сладкие вина. Потом пришел черед полусладких вин. С появлением в России среднего класса, на котором держится экономика всех развитых стран мира, и для которого немаловажна эстетическая составляющая, к вину стали относиться не как к алкоголю, а как к некоему пищевому продукту, создающему определенный эмоциональный фон. Но эту тенденцию я бы назвал не модой, а просто определенным уровнем социального развития общества. Люди, которые за бутылку вина готовы заплатить в два раза больше, чем за бутылку водки, сознательно приобретают качественный продукт. Россия — страна с европейскими культурными традициями, и культура винопития здесь, конечно же, существует. Другое дело, что она не так широко распространена, как в Европе. Европейцы давно «переболели» полусладкими винами и потребляют, в основном, только вина сухие, то и мы когда-нибудь придем к тому же (креплеными мы уже «переболели»). Тенденция потреблять качественные сухие вина налицо.
— Тем не менее «Фанагория» и сама до сих пор производит полусладкие вина. Разве не так?
— Да, производим. Но наши полусладкие вина, так же, как и сухие, разливаются холодным способом (не пастеризуются) и не теряют органолептику. Так же, как и сухие, сделаны они из винограда. И если сейчас 70% покупателей пока предпочитают потреблять полусладкие вина, то мы вынуждены этот спрос удовлетворять.
— Ваше предприятие выступило с предложением внести изменения в государственные стандарты, разграничивающие понятия «виноградное вино» и «винный напиток». Чтобы на бутылочной этикетке все было названо своими именами. Вы считаете, эти меры действительно помогут стимулировать спрос на качественный продукт?
— Лаборатория, которая будет четко определять, что именно находится в бутылках — виноградная основа или вода — стоит не таких уж и больших денег. Но этот вопрос должны решить государственные структуры: разграничить по ГОСТу, что чем является. Но почему-то это не сделано ни в прошедшие годы, ни теперь. Мое же мнение таково: вино должно производиться из винограда. А сейчас на прилавках, к сожалению, очень много продукции, которая называется вином, но, по сути, им не является. Эту ситуацию давно пора менять.
— Правительством разработана программа поэтапного снижения потребления в России крепких напитков, которая предусматривает постепенное замещение водки натуральными винами. Ее реализация действительно возможна?
—.Российское виноделие у нас в стране сейчас занимает около 70% рынка вина. Но всего 10% в этом объеме составляет вино, сделанное из собственно российского винограда. Расширение площадей виноградников в последние годы идет очень медленными темпами. Поскольку экономически это невыгодно в сравнении с другими видами алкогольного бизнеса, дающими более быструю отдачу. Вино по соотношению рубль-градус очень сильно проигрывает той же водке. Пол-литровая бутылка водки стоит, условно говоря, на полке 90 рублей. Бутылка сортового вина 0,75 литров стоит 150 рублей. Виноградарством у нас в стране занимаются люди, для которых это занятие является образом жизни. Но если программа, принятая правительством, имеет реальные, а не декларативные цели, то виноградарство и виноделие действительно должны получить серьезные преференции от государства. Например, в Украине 1% от оборота всего алкоголя направляется на развитие виноградарства. Если предприятие или фермер посадил виноградник, он получает стопроцентную субсидию на свои затраты. А с 1 января 2010 года там действует закон, по которому предприятие, не имеющее своей перекурки и не использующее в ассамбляже коньяка 25% собственных спиртов, теряет лицензию на коньячное производство. Вот вам простые и понятные шаги, показывающие реальные намерения правительства по развитию отрасли виноградарства и виноделия в ближнем зарубежье.
Отрадно, что краевые власти понимают виноделие и его проблемы, понимают его значимость как для экономического развития края, так и для воспитания культуры потребления виноградных вин, и поддерживают виноделов.
— Насколько велик спрос на продукцию российского производителя на Западе, куда ваше предприятие экспортирует свои вина?
— Мы реалисты и понимаем, что традиции европейского виноделия существуют несоизмеримо дольше, чем традиции российского. Виноделие, которое существовало в Советском Союзе, было сосредоточено преимущественно в Украине, Молдавии и Грузии. Россия, в основном, производила портвейн, за исключением, пожалуй, Абрау-Дюрсо. В Европе же отрасль культивируется столетиями, в том числе, и законодательно. Естественно, нас там никто не ждет. Но на каждом рынке всегда есть определенная доля потребителей, которые ищут для себя что-то новое: вина из других регионов, других стран и даже других континентов. Есть вина Старого Света, есть — Нового: из Южной Америки, Австралии. Россия в социалистический период выпала из старой Европы. Поэтому «Фанагория», вернувшись в семью европейских виноделов, стала позиционировать свою продукцию, как вина Нового Старого Света. Однако у нас, к сожалению, нет системных поставок в какую-то одну страну. Появляется потребительский интерес — мы поставляем свои вина в Японию, США, Израиль. В работе — контракты в Канаду, Норвегию, Англию. Виноградные сорта, которых нет в другой стране мира, естественно, вызывают интерес любителей вина за рубежом. Это – автохтонный южнороссийский сорт Цимлянский черный, или Алиготе, который, хоть и французский по проихождению, на родине потерял популярность, а наше вино из него приятно удивило виднейшего мирового критика Дженсис Робинсон из Лондона, впервые побывавшую на российских винзаводах в прошлом году именно по приглашению «Фанагории».
— А велика ли конкуренция с российскими виноделами?
— Я не считаю российских виноделов конкурентами. Мы — коллеги. Если рассматривать продукцию, которая может быть произведена из российского винограда, то это около 100 миллионов бутылок в год при спросе в один миллиард триста тысяч бутылок. О какой конкуренции может идти речь при таких показателях.
— В каких российских регионах к фанагорийским винам проявляют наибольший интерес?
— Больше всего нашей продукции потребляет наш родной Краснодарский край — около 25%. Все остальное распределяется довольно равномерно по всем российским регионам России. Белых пятен и черных дыр у нас нет: дистрибьюция развита от Калининграда до Сахалина.
— В августе 2009 годы впервые в своей истории «Фанагория» начала производить коньяк. Этот старт связан с диверсификацией бизнеса или же появился спрос на качественный коньяк местного производства?
— Конечно, это связано, в том числе, и с диверсификацией бизнеса. Но больше всего нас, как виноградарей и виноделов, возмущает тот факт, что Краснодарский край, производящий больше половины российского винограда, разливает всего-навсего 1,5% коньяка от общего объема федерального розлива. Нас возмущает, что по производству коньяка лидировали регионы, в которых нет ни одного виноградного куста. Поэтому мы решили дать возможность потребителям приобретать коньяк из местного винограда. По динамике прироста коньячных спиртов собственной перекурки, я думаю, мы в России лидируем. За три года мы заложили один миллион литров коньячных спиртов на выдержку. А вот по цене нам очень сложно конкурировать с другими производителями. Из 10 килограммов винограда получается один литр коньячного спирта. Деньги, вложенные в его производство, замораживаются минимум на три года. Хорошо, что все-таки есть потребители, готовые платить ту цену, которую и должен стоить настоящий коньяк.
— Почему для производства коньяка вы используете, в том числе, и французский спирт?
— Для того, чтобы получить гармоничный коньяк с богатым ароматом и вкусом, в ассамбляже необходимо использовать как можно больше спиртов: десять, двадцать, тридцать. Масштабной перекуркой спиртов мы занимаемся всего три года. Но чтобы на старте получить более высококачественный продукт, мы приняли решение приобрести часть более выдержанных спиртов тех лет, которых у нас не может быть по определению. К тому же, наше предприятие находится на 45-й параллели — а это уже зона рискованного виноделия, где раз в 5-10 лет бывают достаточно жесткие морозы. Наличие же запасов коньячных спиртов позволит природные ситуации проходить с меньшими экономическими потрясениями. Однако в дальнейшем французский спирт будет замещаться нашим.
— Вернемся к вину. Какие новые марки планируете запустить в ближайшем будущем?
— В течение прошлого года у нас было достаточно много новинок. Расширилась линейка игристых вин. Так, осенью 2009 года выпустили первую партию шампанского Blanc de Blancs и Blanc de Noirs. В 2010 году ценителям нашей продукции представим ледяное вино, а сейчас работаем над вином уровня Grand Cru.
— Судя по вашим планам, перспективы винной отрасли в России вы оцениваете положительно.
— Вы правы. Мы постоянно работаем над улучшением качества своей продукции, расширяем площади виноградников, модернизируем производство и меняем менталитет своих работников. Одного из наших молодых виноделов отправили на месяц в ЮАР, где сейчас происходит сбор урожая и производство вина. Чтобы наши специалисты изучили зарубежный подход и требования к качеству. Все это сказывается на результатах работы предприятия. Наши продажи регулярно растут на 10-15% в год. А это говорит о том, что все большее количество людей голосуют за нашу продукцию своими заработанными деньгами, оценивают таким образом наш труд и наш подход к делу.
За кадром
«Существует масса примеров, когда из одного и того же сорта винограда можно получить совершенно разные вина, — отметил Петр Романишин. — Взять, скажем, каберне. У нас есть природное полусухое вино «Каберне розовое», которое всего два часа настаивается на мезге (т.е. кожуре). Есть каберне «Номерной резерв», которое нужно потребить в течение года, а есть каберне Cru Lermont, которое хранится в бочке восемь месяцев, но имеет потенциал к дальнейшему развитию в частных коллекциях в течение еще 5 – 8 лет. Выпускаем мы и «Каберне игристое». Виноград один, но продукты совершенно разные, с абсолютно разным вкусом, характером и стилем».
Источник публикации: Краснодарский бизнес-журнал.