Я увидел таманскую землю и сразу «погиб»...

На этот раз у редакционного камина мы встретились с доктором исторических наук, заведующим отделом классической археологии Института археологии Российской академии наук Владимиром КУЗНЕЦОВЫМ. Он прилетел в Краснодар поздно вечером, но уже ранним утром следующего дня ему предстояла поездка на Тамань для участия вместе с вице-губернатором Кубани Галиной Золиной в торжественной церемонии закладки научно-музейного комплекса «Фанагория». Однако он выкроил время для общения с нами. Разговор в редакции затянулся едва ли не за полночь...

 — Владимир Дмитриевич, как в вашей жизни появилась Фанагория?

— Кажется, в четвертом классе учитель истории похвалил меня за какой-то ответ. И я возгордился. И увлекся. В какой-то момент понял, что буду поступать на исторический факультет. Попросил руководителя Таманской экспедиции Марию Кобылину взять меня на раскопки — мы с ней земляки, самарские оба, — и попал сюда. Вот когда я впервые увидел таманскую землю, этот залив, и, что называется, погиб сразу. Для меня уже моя малая родина не так уж и близка. Только Тамань и только Кубань! Я очень люблю эту землю. Я ее просто обожаю. Это не преувеличение. Это непередаваемо. Это ощущение кожей. Это мое. Жена мне говорит — там же земля выжжена. Так в этом и вся суть! Это южное солнце, эта выжженная степь, эти холмы. Это на всю жизнь. Я с таким счастьем каждый год сюда приезжал, это было такое событие, такое наслаждение! Вся жизнь превратилась в мечту о лете, в ожидание очередной экспедиции. В этом году уже 38 лет, как я работаю здесь. Только со временем понимаешь, какое место эта земля занимает в твоей жизни, понимаешь, что посвятил ей жизнь, и думаешь — слава Богу, что так получилось!

— Тамань, похоже, ваша настоящая страсть. А Кубань вообще?..

— О, Кубань! Это огромная страна! Если бы она жила отдельно — не приведи господь, конечно, многие европейские страны ей в подметки не годились бы. Это богатейшая, разнообразнейшая земля. Степная Кубань, горная, приморская… Несколько стран внутри одного региона. Но Тамань в ней — кусок очень специфический. Вот вы выезжаете из Темрюкского района — и тут же заканчиваются виноградники. В Славянске-на-Кубани их нет. Выезжаете в сторону Анапы, Новороссийска — да, здесь красота, море, горы. Но такая красота есть и в Греции, и в Турции. А такой Тамани у них нет! Она кажется попроще, попримитивней, что ли, но она — глубокая. Фанагория. Два километра на полкилометра клочочек земли, и вдруг — это всхолмление. Ну как не влюбиться?! Очень красиво.

— Сегодня в Темрюкском районе идут крупные стройки — порт, будет железная дорога. Вас, как ученого, пугает перспектива превращения Тамани в крупный индустриальный узел?

— Жизнь развивается, ее не остановишь. Порт нужен. Уму все понятно. Но железная дорога разрезает полуостров по-живому, ножом по сердцу. Знаете, как в Греции люди относятся к своей земле? Община — а это деревня с окружающей землей — решает все. Министерство культуры может дать разрешение копать, но окончательное решение принимает община. Кто-то может решить что-то строить, но без одобрения общины ничего не получится.

Землю надо беречь. Структура земли, однажды нарушенная, навсегда остается в измененном состоянии. Если вы выкопаете яму в чистом поле, потом засыпете, ее найти можно будет и через миллион лет. Весной, с самолета, можно просто читать землю — тут вот древняя дорога, она белесая такая, древние кварталы города, круги от курганов…

— В нашей стране есть еще такие же по значению и масштабности археологические памятники, где сегодня идут научные работы?

— Никого не хочу принизить, но таких же ярких, чтобы на этом памятнике можно было поднять огромный пласт истории, кроме Фанагории, нет. Да, есть Сибирь, Дальний Восток с очень важными памятниками, связанными с индоевропейской общностью, — это некрополи, могильники. Есть памятники средневековья в европейской части страны — Новгород, Москва. Это великие города. Но — специфически славянские. Есть интереснейший памятник палеолита, раннего каменного века — Костенки. И на фоне всего этого есть Кубань. Вся, в целом. С огромным количеством памятников всех эпох — и сарматы, и скифы, и кого только здесь не было. И на этом полотне — жемчужина — Фанагория. Она вводит нас в клуб средиземноморских стран, где есть памятники античной цивилизации. За сезон мы находим ярких вещей больше, чем подавляющее большинство экспедиций. Наши находки исчисляются десятками тысяч, то, что у нас нормой считается, для других — исключительные вещи. Но, к сожалению, Фанагория пока недооценена. Мы пытаемся показать ее значение. Значение колоссально! Это крупнейший на территории России город античного периода. Город огромный, город фантастический. Сейчас столицы соревнуются, кто древнее. Москве нет и тысячи лет. Дербент решил, что ему пять тысяч лет, за уши притягивают факты ради славы, гордости. А у нас точная дата — 2550 лет... Помните черно-белый фильм «Суворов», начало, где Суворов идет перед полками, приветствует воинов и останавливается перед одним из полков: «Здорово, фанагорийцы!». История не так далеко, как может показаться…

— Ваши коллеги на Западе, в той же Греции, как-то оценивают вашу работу?

— Греки в хорошем смысле слова националисты. Они ревностно относятся к своей истории. Это маленькая бедная страна, которая живет за счет моря и туризма. Но они пытаются — публикуют книги, сборники, вышло несколько работ, посвященных русской части греческой античности. Знаете, есть у российских ученых одна общая беда. In Rossica non leguntur — с латинского — «по-русски не читает». Нас не читают. Ведь вся научная литература — на английском языке, в меньшей степени на французском, немецком…

Именно поэтому я строю на Тамани научный центр. Там будет библиотека, лаборатории, нормальный Интернет — то, без чего нет науки. Будут и жилые комнаты, чтобы ученые могли работать здесь круглый год, а не проводить полжизни в самолете. Мы бьемся, чтобы Кубань, как и Москва, стала одним из центров научной жизни.

Вообще, моя самая большая мечта — переехать на Тамань. Лет пять назад я даже приобрел по бросовым ценам в Сенном участок, какой-то фундамент заложил. Все разворовали. Но уезжать надо. В Москве не жизнь — каторга беспросветная, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Дни просто щелкают, оглянулся — месяц, год, десяток... Время летит со страшной силой.

— А как вообще вы его ощущаете — время?

— А когда в раскоп спускаешься и стоишь на мостовой, пишешь свой дневник — камни лежат так, эдак, черепки, и до тебя вдруг доходит, что это мостовая рубежа нашей эры, времен Иисуса Христа. Это ощущение абсолютно непередаваемо. Вот как ты почувствуешь время? Только душой, эмоциями. Это настолько невообразимо — живешь в XXI веке, а стоишь в первом. Не в кино, не в декорациях. В Колизее в Риме, где все истоптано туристами, это ощущение не такое яркое. А здесь… Ногами на мостовой, вокруг тебя остатки зданий того времени, в котором жили Христос, Цезарь.

— Вы назвали именно Иисуса Христа к слову или есть какое-то особое отношение к этой фигуре? Вы верующий человек?

— Семья была верующей, в две недели от роду меня, как положено, крестили, позже бабка водила в церковь. Но сам я не хожу в церковь. Я к ней отношусь с огромным уважением, но себя частью церкви не чувствую. Я знаю, что в то время было много проповедников, мессий. Время было такое. Умирал строй, система, в которой было многобожие. Нарождалось нечто новое. Я знаю, что Христос — имя нарицательное. И это мне мешает верить. Я православный христианин, но такой отстраненный, что ли…

— Античная цивилизация с ее богами вам, видимо, роднее?

— Античная цивилизация с ее пантеоном богов — великая, абсолютно фантастическая цивилизация! Даже специалисты это не до конца понимают. Европейцы чувствуют это несколько лучше, чем в России. Да и в России до 1917 года это чувствовали лучше, поскольку образование все-таки было классическое. Какую бы мы с вами сторону ни взяли — архитектура, философия, поэзия, религия, быт — это фантастически высокий уровень. Да, они не знали машин, электричества. Но то, что они смогли сделать, повторить очень трудно. Практически все направления современной философии были созданы две тысячи лет назад. Современная юриспруденция стоит на плечах греческой и римской. Мы не можем повторить такую же скульптуру. А архитектура! Возьмите Парфенон, он весь кривой, там нет ни одной прямой линии, но он смотрится единым цельным организмом. В этом гений человека.

Земля на Кубани, которая была покрыта сетью греческих поселений, — это совершенно другая земля. Она ухоженная, красивая. Эта цивилизация не смогла пойти на нашей территории дальше — холодно. Когда античная цивилизация прекратила существование, высокоразвитые племена синтов, меотов частично приняли в себя ее достижения. Многое передалось и нам. Чем больше занимаюсь античностью, тем больше понимаю две вещи — что я ничего о ней не знаю и что это влюбленность на всю жизнь.

— Человеку, который «живет» одновременно практически в каждом из двух с лишним тысяч лет, наверное, многое в истории представляется под своим собственным углом зрения. Есть свое мнение об истоках Руси? Нашу историю столько раз переписывали!..

— Россия... Если бы был ответ… Но ответа нет. Зато версий! Я не специалист по истории славян. Кто-то считает, что славяне, так или иначе, потомки скифов. Вот, скажем, есть такая книга — «Геродотова Скифия» Бориса Рыбакова, бывшего директора нашего института. Книга, с моей точки зрения, мало имеющая отношения к честному историческому анализу. Многие пытаются на истории заработать деньги, славу. Фоменко (Анатолий Фоменко — создатель т. н. «Новой хронологии» — концепции о том, что традиционная хронология исторических событий неверна и требует пересмотра. — Ред.) — наверное, талантливый математик, но он просто идиот! Я не ругаюсь, по-гречески идиот — частный, особенный, не такой, как все. То, что он пишет об истории, — бред. А историк должен быть трезвомыслящим. Становление Руси — очень сложный процесс. Это была огромная территория, где жили многие племена. К сожалению, письменных источников нет. А когда их нет, и археологические предметы ничего не скажут. Некоторые археологи пытаются реконструировать историю исключительно на основе артефактов. Человек начинает привносить то, что у него в голове, а там часто оказывается мусор. Интерпретация определяет его уровень культуры. Так что часто археологи похожи на людей с завязанными глазами, которые входят в темную комнату, ощупывают там предметы и начинают фантазировать. Я не люблю археологов. Я историк по образованию. Историк, который научился работать лопатой. Так что это тяжелая тема…

А историю переписывают не историки. Время все быстро расставляет на свои места. Вот несколько десятилетий был Сталин. Что такое несколько десятилетий? С точки зрения истории — пшик, мгновение! Для поколения наших родителей — жизнь, тяжелая жизнь. Для нас все еще актуально говорить о Сталине. Но через 50, через 150 лет это будет абсолютно неактуально. Так, небольшой эпизод. Хотя это жизнь целого поколения.

— Крах советской империи — тоже эпизод?

— У меня очень специфический взгляд на этот вопрос. На него неплохо ответил Владимир Путин. Смысл в том, что он сожалеет об этом, но восстанавливать ту империю может только идиот. Ну не смогла Россия создать то государство, какое хотело. Был период, когда собирали земли. Сибирь, Азия, Кавказ. Целенаправленно действовали. Мне кажется, национальная политика до 1917 года была более мудрой, чем в советское время. Собрать собрали, а организовать, перемолоть не успели. Страна была лоскутным одеялом с совершенно разными культурами. В советское время творилось безумие какое-то. Все жило за счет России. При таком строе, очень странном, на тех экономических основах, крах был неизбежен. И сегодня процесс развала не завершен. Кавказ висит тяжелым камнем на ногах. Это страшная, чудовищная угроза для всей страны. Угроза еще большего развала.

— Давайте вернемся в родные пенаты. Планы на нынешний сезон?

— В этом году предстоят большие работы на суше, резко расширяем работы в море, подводные раскопки. У нас будет четыре водолазных поста — это когда по три водолаза работают на одной точке с аппаратурой. Будем копать большой курган — один из самых больших на Кубани. Начинаем строительство научно-исследовательского центра. Это, как я уже сказал, колоссальное событие и в культурной, и в научной жизни региона. Он должен стать одним из важнейших центров по изучению истории древней Кубани.

— Как вы после зимней разлуки здороваетесь с Таманью?

— Раньше интересно было на холм залезть, на закат посмотреть. Прежде приезжал, как на праздник. Сейчас приезжаю, как на работу. Слава Богу, что меня не затянула «романтика» археологической жизни — юг, море, палатки, вино. Многим этого достаточно. Мне — нет. Сначала были мелкие цели, потом покрупнее. Со временем стало понятно, что можно сделать что-то очень важное и нужное… А вот ощущение радости встречи немного затерлось. Хотя, знаете, иногда махнешь на все, возьмешь немножко виски и — на высокий берег, посидеть. Но недолго… Больше пятнадцати минут не могу сидеть на одном месте. Мне постоянно надо что-то делать… Капля точит камень, как известно, не силой, а частотой падения.

— Что же, успехов вам! И ждем новых открытий.

Поделиться в
Анкета соискателя!
Фамилия *
Имя *
Отчество
Телефон *
Эл. почта *
Город проживания *
Желаемая вакансия *